Я отращу себе длинные рыжие волосы,
Я буду кутаться в них словно в дом из лучей.
И пусть каждый преследует цель свою – в моем голосе
Ты сумеешь найти всегда то, что согреет теплей.

Все яснее ясного, затяни потуже ремень,
Дело нет никому до обид твоих, нужно гнать
По пути на котором ты очередная ступень
И нужно на тебя наступать.

Приходи ко мне, знай, что все пойму и прощу,
Поддержу, помогу, подскажу, что так нужно тебе.
Я волосы самые рыжие и длинные отпущу,
Чтоб было чем греться, когда вновь пропущу по себе.

И не важно кто я, все так же легко позабудется
Как любая из встречных теней, что мелькнет череда.
И никто никому в этом мире уже не полюбится,
И никто никому не заменит других навсегда.

Я отращу себе длинные рыжие волосы,
Я буду кутаться в них словно в дом из лучей.
И пусть каждый преследует цель свою, не вопрос уже.
Но я не хочу становиться больше ничьей.

Коль что-то происходит вмиг,
Так горе и беда.
И ты скукожился, притих,
Покрылся коркой льда.

Ведь вот был свет, и день вот был,
Препятствий череда,
И ты было совсем забыл
Про близость "никогда".

Про то что вечность - черствый хлеб,
Рассыплется в руках.
И ты был горд, и глух, и слеп,
И весь погряз в грехах.

Но вот оно стучится в дверь,
Визжит "Пусти, прими,
Эй ты, отвыкший от потерь,
Пора сорить людьми!

Ведь вот был свет, и вот был день,
Но в чем же ценность дня,
Когда, отвыкший от потерь,
Ты позабыл меня?
 

И что твоя любовь и дзен,
И слезы у икон,
Когда обглоданный совсем,
Ты все же был прощен?

Что только голос обретя,
Ты вновь в числе немых.
Так знай, что вырвут по частям
Всех близких и родных!

Ты будешь одинок и сед,
Ты будешь прах любви.
Но вот твой день, и вот твой свет,
Ступай, люби, живи."

Мир безумием раскален уже до бела,
Добрый лекарь прикажет расслабиться и прилечь.
"Что ж ты милая, - спросит, - много так принесла,
Столько тяжести не для хрупких изломов плеч".

И отнимет все, раздробив на туман и прах,
Дабы Лазарю уподобилась: Встань! Иди!
Но куда мне уйти, чтоб расчувствовать липкий страх,
Что смолой растекается от мозжечка к груди?

Как уверовать, распознав всех подвохов суть?
Пусть свободная, но покорна своей судьбе,
Я все также в ладошках сердце свое несу,
Но теперь, слава Богу, несу его не тебе.

Нет здесь правых, но виноватых полным полно,
А послушаешь, так все точно наоборот.
Ты меня не обнимешь как в старом немом кино,
От того что, быть может, не так молчалив мой рот.

Впрочем, все это лирика. Сказка душе мила,
Хоть известно доподлинно: сказочник вечно врет.
Мир безумием раскален уже до бела,
Значит вновь переплавится и потечет вперед.

Май расплескавшись согреет все за версту,
Вновь истончится предельностью каждый звук.
Я подожду тебя молча на нашем мосту,
В этом сплетении вечно влюбленных рук.

Небо окутает нас, наградив звездой
Счастья не вечного, будет сиять она
Столько же сколько останешься ты со мной,
Значит, как максимум, до окончанья сна.

Память, без устали твой воскрешая взгляд
(В нем ведь всё мира плавится серебро!),
Каждую ночь возвращает меня назад,
Вновь увлекаясь любимой своей игрой.

И вот во всех песнях я слышу строку о тебе,
В каждом прохожем встречаю твои черты.
Слово не в этом причинность всех прошлых бед,
Словно всему и конец и начало: ТЫ.

Так появись же! Прошу, разорви немоту,
Дай опереться изломанным крыльям рук.
Май расплескавшись согреет все за версту,
Вновь истончится предельностью каждый звук.

Я пишу тебе из глубокой и липкой топи,
Словно мир весь порублен на тысячи мелких копий,
И вот вся из обломков несбывшихся мечт-утопий,
Я лежу, задыхаясь, в промозглом сыром окопе.

Я лежу, задыхаясь, мама, мне очень страшно.
Может я та принцесса из сказки с драконом, башней?
Что спасения ждет от случайных любовных шашней,
И все путает день сегодняшний и вчерашний.

Я лежу, задыхаясь, мама, мне очень больно,
И все жду, что придут и скажут, с нее довольно.
Те, кто вправе душе скомандовать тихо: «Вольно!»,
И разложат меня на «нежно» и на «спокойно».

То-то было б чудесно, так мигом достичь покоя,
Полюбить все вокруг, что разное и живое,
И разлиться, растечься светом, теплом, рекою,
Заживить и простить то колотое-ножевое.

Но, увы, не спешат к нам спасители строем в ряд...
Вон, один приходил, да безжалостно был распят.
И с тех пор разбросало нас, жалких слепых котят,
Мол, пусть сами спасаются, губятся, как хотят.

 

И теперь утопающим, главное - ловкость рук,
Да ума чтоб и совести меньше кривых потуг.
Я лежу, задыхаясь, мама. Я слышу стук.
Но все двери закрыты и липкая топь вокруг

У меня в груди солнце - смотри как оно горит!
Я тебя обниму и оно растечется в нас.
Если мир обречен, то вот время благодарить,
И суметь разглядеть в нем свой самый заветный час.

Небо пахнет медовой пасекой и теплом,
Вопреки и во имя врывается в жизнь весна.
Она в сердце у каждого ищет приют и дом,
Она шепчет: "Что ты живой, не твоя вина".

У меня в груди солнце - смотри, я тебе несу!
Обжигает ладони и льется тугой смолой.
Я тебя отыщу даже в самом густом лесу
Твоих страхов и болей. Коль надо - пройдусь пилой.

Ты не верь, что отныне никто никому не друг,
Тот кто верует в это - себе наихудший враг.
Обещаю тебе, что и в пору сильнейших мук
До любви остается все тот же короткий шаг.

Так ступай без сомнений, пусть в бездну отхлынет мгла,
Не коверкай добра Богом данной тебе души.
У меня в груди солнце - смотри, сколько в нем тепла!
Об одном лишь прошу:
Пожалуйста,
Не туши.

Клинком белоснежно острым
Cамолет разрезает твердь,
Ты с восторгом по-детски хлестким
Cнова в окна спешишь смотреть.
И в глазах твоих серо-зеленых
Идеальный сияет мир,
Птиц волшебных непревзойденных
Никогда и ничем другим.

Мира полного чистым смыслом
В тебя льется живой водоем,
Безопасливый блеск любопытства
Я читаю во взгляде твоем.
Ты не видишь, не слышишь, не чуешь
Угрожающий шелест листвы,
Рокот клятв повторяемых всуе
И завистливый скрежет молвы.

Ты и близко не знаешь истин,
Коих сотни и всем свои,
Сколько жадности и корысти
Встретишь ты на своем пути.
Боже, сколько тебе придется
Безответно рвать душу в кровь?
Как впервые с собой столкнешься,
Кто с тобой не разделит кров?

Чем тебя защитить от обиды
Не разрушив иллюзий свет,
Как суметь не подать мне вида,
Что того во что веришь нет?
Если б можно сказать о многом
Не изранив морщиной лба…
Но ты смотришь с таким восторгом
Словно впрямь я совсем жива.

Ведь здесь друг тебе каждый прохожий,
Каждый честен и неповторим.
И я тоже! Ты слышишь? Я тоже
Хочу видеть его таким!
Но клинком белоснежно острым
Самолет огибает дугу.
Ты прости меня, если сможешь.
И прости если я...
                                        не смогу.

Измыленное мочало,
Облезшая бахрома.
Я так по тебе скучала,
Что чуть не сошла с ума.

А нынче смотри - иду я,
Кривляясь, навзрыд смеясь.
Под Богом своим танцуя
Вновь с ним обретаю связь.

Все лодочкой у причала,
Ныряет вверх-вниз корма,
Я так о тебе молчала,
Что стала совсем нема.

А нынче гляди - болтлива,
Не лирик, а краснобай,
И стала почти красива
Не хмуря усердно лба.

Вновь алыми парусами
В зрачках отпылал закат.
Мы знали, бесспорно, сами,
Что смыты пути назад,

Что сердце прочней металла,
А ночь не заменит день.
Я так о тебе мечтала,
Что ты превратился в тень.

Тишину вдруг разрезал звонок,
И застыло течение века…
Мне сказали, что нет человека,
Мне сказали, что быть он не смог.

Шел ли дождь за окном или снег,
Выходные текли или будни…
Мне сказали, что был человек,
Но сказали, что больше не будет.

В голове замелькали огни,
Там и юность и кадры из детства,
Я подумал: ошиблись они.
Я подумал куда ему деться.

Я его вижу ясно совсем,
Как смеется он, как хмурит брови…
Мне сказали, случилось все в семь.
Мне сказали, что был он спокоен.

За окном тот же дом и вокзал,
Гвалт дворовый из детского смеха…
Мне сказали, что нет человека,
А я просто об этом не знал.

Я отпускаю свой каждый паршивый загон:
Мне все к лицу, по фигуре и все мне с руки.
В памяти вновь воскрешая несбыточный сон
Я разрешаю остаться ему таким.

Я разрешаю себе говорить людям нет,
И уходить без сомнения или борьбы.
А получив от кого-то подобный ответ,
Не унижаться до слез и нелепой мольбы.

Не унижаться. Отныне пути только ввысь.
Все мне подвластно: стирая преграды в пыль
Я улыбаюсь. И ты мне в ответ улыбнись,
Мы разопьем на двоих сего счастья бутыль.

Верю что радость однажды в меня снизойдет
Вечным цветением скрасив запущенный сад.
Зная все это, я смело шагаю вперед,
И забывать приучаюсь дорогу назад.

Я отпускаю свой каждый паршивый загон:
Всем не помочь и не всякого нужно спасти.
Кто мной не понят, отныне, не гонится вон,
Я признаю безусловную разность пути.

Мир говорит мне, что полон прекрасных людей,
Главное верить в них или хотя бы в себя.
Сеять добро и поменьше читать новостей.
Все забывать, что мешает проснуться любя.

Жизнь это ценность и тратится очень легко,
Я не хочу впредь терять не единого дня.
Кто не нуждался во мне будет пусть далеко.
Все кто мне нужен останутся подле меня.

Я отпускаю свой каждый паршивый загон:
Шаг мой отныне не близит меня к нулю.
В памяти вновь воскрешая несбыточный сон
Я отпускаю.
Целую.
Пока.
Люблю.

Не тревожь понапрасну зажившие раны,
Не зови меня, я не приду.
Ни в ночи, ни с рассветом по летнему ранним,
Ни в отчаянье, ни в бреду.

Мне глаза твои грезятся в мрачных кошмарах:
Я немею, сжимаюсь, дрожу.
Сладкой лжи слов поток с губ стекает коварных
И сплетается в зыбкий ажур.

Ты жесток и опасен, предельно токсичен,
Каждый шаг к тебе – путь к слезам.
Но летальные случаи ведь единичны,
Да и некому их доказать.

Впрочем, я спасена, показатели в норме,
Синтезировались антитела.
Получи – распишись, вот и справка по форме,
Без тебя я, как видишь, смогла.

Путь мой полон ошибок, но схлынут туманы,
Снова Бог отведет беду.
Не тревожь понапрасну зажившие раны,
Не зови меня, я не приду.
 

Вы пишете. Вы всё еще мне пишете.
И в небе терпко закипает мгла,
Меня пытаясь снова как из прихоти
Вернуть туда где прежней я была.

Вы пишете так просто, непосредственно,
Как будто дни не склеились в года,
Как будто бы закон: "причина-следствие"
Для Вас и не был писан никогда.

Не мудрено. Что время Вам? Нет ценности.
Не болью был отсчитан каждый час,
Когда вы заскучав от мира бренности,
Сбегали от меня в который раз.

"Любимая"? Нет, все таки смешно,
Как Вы легко бросаетесь словами!
И хоть все решено давным-давно,
Я все еще виновна перед Вами?

Не отпирайтесь. Явно между строк
Знакомая извилистость упрека.
Для сожалений явно вышел срок,
Но есть ли у обид конечность срока?

Вы скажете - все ложь и клевета!
А, впрочем, что я...увлекаюсь тоже.
Вы правы, я давно уже не та,
Былое сердца больше не тревожит.

Ни маета, ни ревность, ни абсурд,
Мне не нужны в этапах жизни новых.
Нас всех еще настигнет Божий суд,
И перед ним не будет невиновных.

Живите так как Вам угодно впредь,
(Да и когда бы жили Вы иначе?).
И попрошу Вас в будущем не сметь
Писать мне.
Здесь без подписи.
Удачи!

Захлебнуться от одиночества
И вторую не наливать.
Пусть сбываются все пророчества,
Лишь бы больше не умирать.

Находить тебя в узких улочках,
Нет уж, всюду носить с собой.
Ты, конечно, большая дурочка,
Но и я еще тот герой.

Как ты там поживаешь, милая?
С кем теперь говоришь навзрыд,
Прикрывая своё бессилие
Сохранять столь беспечный вид?

Я теперь неприветлив, холоден,
Как и в прежние времена.
Без тебя в этом затхлом городе
Нет причины всплывать со дна.

А была ли она хоть когда-нибудь?
Мне ли жизнь восхвалять любя,
Ты спасала меня, но не обессудь:
Лишь затем, чтоб я спас тебя.

Ну а я бы не смог, не справился,
Самому не сбежать от бед.
Оттого я тебе и нравился,
Что искала во мне ответ.

Но карманы мои все с дырами,
В них ни мудрости, ни рубля.
Не таких признают кумирами,
Маяками для корабля.

Серых дней надышавшись пылью,
Сам давно позабыл свой дом.
Но я помню: ты пахла жизнью
И кофейней, что за углом.

Беги отсюда, мальчик,
Беги не чуя ног.
Ни счастья, ни удачи
Сей не сулит порог.
Болота глаз тягучи,
Глянь - душу засосёт,
И в тех песках зыбучих
Ты потеряешь всё.

Беги отсюда, парень,
Робеешь ведь не зря.
У ведьмы сердце - камень,
Из смол и янтаря.
Застывшее, чужое,
Но так горит в ядре,
Что все твое живое
Умрет в её игре.

Беги отсюда, глупый,
Храбрись вне этих стен,
Ее объятья скупы,
Она всегда не с тем.

Не лезь: себе дороже,
Закройся в свой покой.
Мужчинам ведь негоже
Вступать в неравный бой.

Ступай, да будь спокоен,
Неверен твой прицел.
Беги отсюда, воин,
Беги, пока ты цел.
 

Сегодня, послушай, скрипит снег декабрьский так,
Как будто бы стонет под тяжестью чьих-то шагов.
Вчера еще мир беззащитно был трепетно наг,
А нынче, накинув легко белоснежный покров,

Он стал совершеннее, чище. Отринувши тьму,
Позволил себе засверкать в небывалую мощь,
И все, что ненужным вдруг стало отныне ему,
Само схоронилось под кромкой искрящихся льдов.

Не плачь, дорогая, я знаю, тебе тяжело
Так, словно весь мир резко сжался в кулак этих стен,
Все то, что вчера еще пело, смеялось, жило,
Сегодня смел ветер внезапных лихих перемен.

Ты зябнешь. Затравленный взгляд твой уперся в окно,
В нем боль ожидания лязга знакомых ключей.
И в сердце израненном так непроглядно темно,
Что не до моих тебе долгих туманных речей.

И все же, послушай, всему в мире выверен срок:
Сперва оголится пустая несбыточность грез,
Ты снова освоишь искусство - читать между строк,
А после скует душу тонкая изморозь слез.

Но все не напрасно. Прочнейший лед – та же вода,
Прольется, растаяв, по венам в измученный сад,
И вновь расцветет все, что мертвым казалось тогда.
Ты плачешь? Послушай, далёко, на озере Чад…

Оставь для меня на память
Улыбку да пару слов,
И веру, что все исправить
Возможно, в конце концов.

Оставь пару нот звучанья,
Чтоб голос не стал чужим.
Тот взгляд посреди молчанья,
И трепет рожденный им.

Пусть будет легка дорога -
Под силу тебе сей путь.
А будет нужна подмога,
Ты знаешь куда свернуть.

Оставь мне немного места,
В глухих закромах души.
Нам, вырванным из контекста,
Так мало дано решить,

Но странствует тот кто молод -
Заманчив далекий край.
Оставь и меня, и город,
И с Богом себе, ступай.

Недолго сомненьям таять,
Ты справишься, ты готов.
Оставь только мне на память
Волшебную нежность снов.

Какое мне дело, что ты не пришел вчера?
Пустела квартира, ширилась в ней дыра,
Рыдали обои и ссорились до утра.
Какое мне дело, что ты не пришел вчера?

Какое мне дело, что ты не придешь сейчас?
Брюзжала посуда, желая команды "фас",
Под веками лик твой то в профиль, а то в анфас.
Какое мне дело, что ты не придешь сейчас?

Какое мне дело, что завтра ты не придешь?
Так лучше чем множить дальше пустую ложь,
Что ты мне когда-нибудь все навсегда вернешь.
Какое мне дело, что завтра ты не придешь?

Какое мне дело, что вовсе ты не пришел?
Пусть память укроет забвения нежный шелк
И станет вдруг так незыблемо хорошо.
Такое вот дело...
Только бы не пришел.

Пожелаю я каждому в новом году
Позабыть все дурные привычки.
Обрубить в себе грубое «я не приду»
После мелкой проигранной стычки.

Меньше спорить с неправыми, да и вообще.
В раздражении реже срываться.
Разобрать все завалы ненужных вещей
И не только вещей. Распрощаться…

Распрощаться желаю всем в новому году
С тем кто Вас не боится обидеть.
С тем, кто близок лишь словом, а в деле, в беду
Рядом с Вами не будет и виден.

Приучайте себя каждый день по утрам
Счастье вновь надевать словно свитер,
И себя уберечь в нем назло всем ветрам.
Полюбите себя. Полюбите.

Пожелаю я каждому в новом году,
Все дурное закрыть в уходящем,
И ценя каждый миг за его красоту
Помнить: счастье живет в настоящем.

Дома пялятся в темноту усталыми совами,
Небо рвут на куски черные провода.
Мне кажется у нас с тобой закончились поводы
Мне кажется мы больше не встретимся....
НИКОГДА.

Дорога из фонарей освещает полосы,
От точки до точки, от иска и до суда.
Я буду помнить как лежали в твоей руке мои волосы,
Мне кажется эти дни нас с тобой подвели...
В никуда

И больше уже не осталось звенящих вопросов,
Ответы все были найдены на чужом плече...
Нас раскидало на совершенно разные полюсы,
Между мной и тобой поселилось страшное...
НЕ-ЗА-ЧЕМ.

Ночь застыла, оставляя во мраке кусочки льда,
Совершая больной любви неплохие проводы....
Я надеюсь мы больше не встретимся никогда.
Ты надеешься, что я и впредь не найду повода.

Вновь Земля завершит свой круг,
Все расставивши по местам.
Если друг оказался вдруг...
Значит так захотел он сам.

Был ты берегом, он рекой,
Так не вздумай ему мешать.
Был ты правой ему рукой,
Так признай же, что он левша.

Значит выбрал он сто рублей.
Верность, честь - устаревший хлам,
Нынче ведь продавать друзей
Очень выгодный бизнес-план.

Значит будет опять болеть
Между ребер: левей и вверх
Словно рвется грудная клеть.
А ты снова глупее всех,

Потому что не смог купить
Ты на друга абонемент,
А теперь у тебя, смотри,
И на раз даже друга нет.

Слепоты отпадет недуг,
Сердце схватится коркой льда.
Если друг оказался вдруг...
Значит был он таким всегда.
 

Ночные фонари, блестящая дорога,
Устало засыпающие серые дома.
Сегодня на душе моей ни дьявола, ни Бога,
Сегодня на душе моей отчаянье и тьма.

А память так услужливо подносит как на блюдечке
Все самые сокрытые и сладкие часы,
Все самые те нежные и теплые минуточки
И дрогнут под ногами вдруг две белых полосы.

Все стало слишком путано, и в небе затуманенном
Нет даже тусклой искорки от милой мне звезды
Кого молить о помощи, куда тащиться раненной?
Туда ли где не рады мне и где бываешь ты?

А память так услужливо подносит как на блюдечке…
Три года как на привязи, и так тяжёл рассвет
Устало собираю я, счастливые минуточки
И бережно их складываю в порванный пакет

"Я гонялась за Вами три дня,
Чтоб сказать, как Вы мне безразличны!"
Вы, как будто вскочив на коня,
Вдаль умчались в манере привычной,

Растворясь в безразличии тьмы.
Дрожь пронзила усталое тело,
Впрочем, все это лютость зимы,
Тут не в Вас, разумеется, дело.

Как Вы там? Не больны? Не слабы?
Одиноки иль холит другая?
Вы с ней также порою грубы,
Словно с Евой, гонимой из рая?

Коль хотите, пришлите письмо,
Чтоб я Вам не ответила тоже,
Ведь взаимность для Вас как ярмо.
Но ни строчки от Вас...Отчего же?

Не скучаю, не жду, не люблю.
Пусть Вас скроют далекие дали,
Ваша нежность вразвес по рублю.
Вы и рядом мне ближе не стали.

Только пепел нам в память огня,
Безразличье - великая сила!
Я гонялась за Вами три дня,
Чтоб сказать, как я Вас разлюбила.

Усталость затмевает города.
Проснуться б отдохнувшим и счастливым,
Как будто море в стадии прилива,
Прозрачным и текучим как вода.

Увидев мир, вскричать: "Вот это да!
Неужто новый день - моя награда?"
Заслуженного вновь избегнуть ада,
И чувствовать, и жить как никогда.

А что если нагрянет в дом беда?
Как избежать сомнений и роптаний,
Приняв, что человеческих страданий
И счастий неизбежна череда?

Но все же, пережив все холода,
Проснутся вновь деревья, земли, травы,
И будет мир в том неизменно правым,
Что жизнь любого стояща труда.

Усталость затмевает города.
Но лишь затем, чтоб сном упившись вдоволь,
Пустить весну под скат затихших кровель
Из всех сердец достать осколок льда.

Ярый колкий мороз заявляет свои права,
Мир как будто погряз в леденящей глубокой коме.
Я смотрю на тебя и кружится голова.
Ноль до вылета в моем внутреннем космодроме.

Я смотрю на тебя и холод в тебе кусач,
Ни на градус не выше худшего из прогнозов.
Но в груди у меня какой-то дурной лихач
Запускает все шестерёнки как под гипнозом.

И уж коль не во имя, так стало быть вопреки,
Высечь искру в руках лишь имея осколки льда.
Я смотрю на тебя и мысли твои легки,
Ведь неведомо им ни жалости ни стыда.

Все, что мне недоступно, воплощено в тебе,
Все чем ты обделен заполняет меня до дна.
Мы друг другу нужнее, чем воля нужна судьбе.
Мы друг другу важнее, чем памяти - пелена

Я смотрю на тебя, мой взгляд непристойно слеп,
Белый айсберг во тьме мне видится как маяк.
Для огня несгораемый - самый заветный хлеб,
А в душе твоей соблазнителен так сквозняк.

Льда и пламени вся история не нова,
Но на практике бесполезна цикличность драм.
Я смотрю на тебя и кружится голова.
Распрощаемся. И разъедемся по домам.

Плотный серый туман
Жрет головы небоскребов,
Блеск безликих огней
Словно свечи к похоронам.
Слов твоих караван
Словно тысячи мелких ожогов
По моим, без того многочисленным,
Спискам ран.

Есть ли правда во лжи
Как попытке заполнить бездну.
Если ты не со мной
Разделять будешь дальше дни,
Просто все расскажи
Что, итак, мне давно известно,
Ведь мы даже вдвоем
Не сумели остаться одни.

Мне тебя не судить,
Никому бед чужих не надо,
Самым сильным плечам
Неподъемен подобный груз.
Ну а стало быть
И ступай же к иным наградам -
Крепким снам по ночам
И свободе от вечных уз.

Не разверзнется твердь:
Немало таких итогов.
Я теперь промолчу,
Ты ответы все знаешь сам.
Слов твоих круговерть
Словно тысячи мелких ожогов
По моим, без того многочисленным
Спискам ран.

Пошел ночью снег сегодня. Ты слышал?
Мягкими лапами обнял крышу,
Улицы, стены, дома с черепицей,
Окна твои целовал. Ты не слышал?

Утром весь мир не узнать. Ты же видел?
Чисто! Никто никого не обидел,
Словно всё разом кто стер или вымел,
Жизнь твоя стала светлей… Ты не видел?

Ночью мне стало чуть легче…Не понял?
Словно смешала дождь с алкоголем,
Снегом присыпала адские боли,
Словно забыла...лишь словно. Ты понял?

Нежностью грезя, взобравшись на крыши
Грусть стала чуть легче, чуть тоньше, чуть выше...
И к окнам твоим полетела, как нищий
Чтоб постучаться… Шел снег. Ты не слышал.

Коль ищешь кем быть, так выбери море.
Разлейся как цельное в вечном просторе,
Лечи собой раны, лечи собой горе.
Будь море. Бездонное синее море.

На дне схорони все порочные тайны,
А сверху будь чистым, прозрачным, зеркальным.
Запомни: обиды просты и банальны.
Будь море. Оно не бывает печальным.

Сдружись с небосводом в воздушном зефире,
И с берегом твердым из камня и пыли.
Люби их за разность текстуры и стилей,
Люби их и в бури, люби их и в штили.

Впитай в себя солнца горячие блики,
Теплом запасаясь из счастья на пике.
Не слушая чаек тревожные крики,
Будь море, спокойствием полон великим.

Не трать больше силы в бессмысленном споре,
Ведь истины свет не родится в раздоре.
Омой свои раны, топи свое горе.
Будь море. Прекрасное теплое море.

Вспомни, девочка, как ты всегда мечтала:
Чтобы огонь в камине, в бокале Шато Марго,
И все хорошо чтобы с самого прям начала.
Только ведь это, милая, вовсе не про него.

Подумай, девочка, как ты всегда хотела:
Маленький дворик, игривые сын и дочь,
У ног верный пес и счастью в вас нет предела.
Только с ним было бы наоборот точь-в-точь.

Расскажи, девочка, как себе представляла:
Он самый добрый и искренний, всех честней,
А ты успокоенный парусник у причала.
Но ведь о нем не скажешь таких речей.

Так отчего по ночам тебе вновь не спится?
Мнится во мраке его безотрывный взгляд,
Все вспоминаются: губы, глаза, ресницы,
Всех обещаний несбыточных терпкий яд.

Просто запомни: ему всегда будет мало.
Выпей с утра заготовленный антидот,
И начинай уже жить как всегда мечтала.
Знаешь ведь, девочка, просто он был не тот.

Снов реальность волнений полна.
Солнце вдруг засветило чуть ярче,
Запах лета стал тоньше и слаще:
Мне приснилось, что я влюблена.

Мне приснилось, что я влюблена,
Счастья были полны наши лица.
О твои разбиваясь ресницы,
В сердце нежности билась волна.

Мне приснилось, что я влюблена,
Все о том мне кричало и пело,
Я в тебя погружалась так смело,
Что казалось достану до дна.

Я очнулась в постели одна,
Я цеплялась отчаянно-грустно
В теплый шлейф уходящего чувства.
Мне приснилось,
что я
влюблена.

Резкий вдох. И рваный выдох.
Бликами ложится свет.
Этот взгляд мощнее крика,
Этот взгляд и есть ответ.

Только шаг. И нити нервов
Натянулись на предел.
Кто же: первый ли? Последний?
К черту мысли - взят прицел.

Миг до встречи – миг до сути,
Невозможен стал разлад,
Вот сплелись в безумстве руки,
Миг касания – разряд.

В зелень глаз горящих, в омут,
Без начала, без конца.
С губ не дав сорваться стону
Все испить с ее лица.

Лавой огненной стекают
Волосы меж пальцев рук,
В смешанных дыханьях тает
Слов порочных дикий круг.

Пульс неистов. Мысли слабы.
Томно близится волна.
После стольких лет пора бы
Взять за все и взять сполна.

Резкий вдох. С нажимом выдох...
Жаркой неги тает дым,
Вспышкой света хлынет выход.
Ты проснулся. Ты один.

Она не хочет ничего.
Она не плачет, не смеется.
Ей очень тяжело дается,
Во сне назад не звать его.

Пусть некрасива, но мила,
Умна слегка быть может даже.
Но жизнь опять ее накажет
За то, что вновь его ждала.

Ведь жизнь не книга, не кино,
(Что, впрочем, и не так уж плохо,
Нельзя ж до гроба "ахать", "охать"),
Но ей все подавай одно.

Нет чтоб диета, фитнес-зал,
Свой блог и селфи в ресторанах.
Она же вся в стихах, в романах,
Да в песнях, черт бы их побрал.

А жизнь ведет свой твердый счет.
Вот новый май уж канул в лету,
И в скором призовут к ответу,
Но кто сей выдержит отчет?

То не о ней, не про него...
Как знать, куда ведет дорога.
Она не хочет ничего.
А может хочет слишком много?

Он говорит: "Если девушка, то святая.
До меня не любила чтобы ни одного.
Круглый год расцветала как будто в начале мая,
Ничьих мнений превыше не ставила моего.

Чтоб слыла журавлем, но покорной была б синицей.
На других не глядела бы - буду ей Царь и Бог.
Не звонила б ночами, коль вынужден отлучиться,
Не терзала б допросами, если прийти не смог."

Он говорит: "Пусть умна будет, но не слишком,
Уважает друзей моих, только не чересчур.
Когда дома одна - изучает большие книжки,
Чтоб умело блеснуть, когда парни приводят дур.

Чтоб меня полюбила таким как я есть и буду,
Не кляла за безденежье, лень или кутежи.
Чтобы против меня никогда, а за мной повсюду,
Куда может закинуть моя непростая жизнь."

Он говорит: "Точно есть для меня такая!",
И уже перебрал всю дворовую пьянь и шваль.
Все надеется, что найдется средь них святая,
А покамест страдальцу себя непомерно жаль.

Я осушаю свои моря,
День ото дня на мели все привычней.
Мир без тебя - просто мир без тебя:
Самый обычный.

Все чаще во мне угасают огни,
Тема не новая, но с перспективой.
Знаешь, ведь раньше мои корабли
Дна не цепляли во время прилива.

Груз одиночества как якоря
Все ощутимее с прожитым годом.
Я осушаю свои моря
Каждым исходом.

"Ночь, улица, фонарь, аптека..."
Невольно строчки теребя,
Осознаю: вот четверть века
Как раздаю себя.

И ведь не старость, что за возраст!
Но если сердца сосчитать
Каков уже масштаб износа,
То как же много двадцать пять!

Еще не найдено ответов,
Ошибок все плетется сеть...
Осознаю: уж четверть века!
Но хоть не треть.
 

В доме с презреньем смотрящим в излом аллей
Жил человек, лет двадцати-тридцати.
Дом был полон хороших и не очень хороших людей,
А человек невзначай солнце выронил из груди.

Выходил он и было видно с других планет
Огромную пропасть иссохшей до дна реки.
Но он улыбался прохожим, а те улыбались в ответ,
Замечая лишь только новые сапоги.

Люди плакали и стонали, заламывая рукава,
Говорили о бедах своих, говорили «Послушай! Смотри!»
Человек обнимал, говорил, что судьба не права.
Он опять раздавал все остатки от солнца внутри.

Человек слыл счастливым. Он был не в меру болтлив,
Хохотал до упаду, обожал и Бронте и Маркса.
Но все чаще грустил. И гораздо был меньше жив
Чем казался.

Он хотел дарить радость и близким и неродным,
Чтоб в душе каждый день били в колокол звонари,
Но все чаще себя ощущал так ничтожно больным,
Словно солнца совсем никогда не носил изнутри.

Человек разлюбил писать и слушать стихи,
Но порой в сердце стоном раздробится немота,
Разольется горячим - тлеет, но не горит,
Так и лучше бы угли, чем пепел и пустота…

И в доме с презреньем смотрящим в излом аллей
В окно тихо заплачет излапанный светом витрин
Человек, что был полон прекраснейших в мире идей…
Только солнца, увы, не сумел сохранить внутри.

Мало так воздуха здесь, мало света.
Мир задохнулся собой, не иначе.
Мама, я снова писала об этом,
Мама, я снова...нет-нет, я не плачу.

Знаешь, такое дурацкое лето:
Дождь, духота. Мои ребра как спицы.
Мама, мне нужно еще раз об этом.
Мама... когда это все прекратится?

Много работы. Усталость, рутина,
Йога заброшена, пали запреты.
Мама, я снова травлюсь никотином,
Мама, я вновь проиграла и в этом.

Правят законы, пути обрубают,
Ветры бессменной стабильности веют.
Мама, я снова с трудом просыпаюсь.
Мама, мне снится все то, что не смею.

Памяти лживой дурманы все слаще...
Знаю что скажешь: "Пройдет до рассвета!".
Мама, звони мне, пожалуйста, чаще.
Мама, прости, что я снова об этом.

Пошел ночью снег сегодня. Ты слышал?
Мягкими лапами обнял крышу,
Улицы, стены, дома с черепицей,
Окна твои целовал. Ты не слышал?

Утром весь мир не узнать. Ты же видел?
Чисто! Никто никого не обидел,
Словно всё разом кто стер или вымел,
Жизнь твоя стала светлей… Ты не видел?

Ночью мне стало чуть легче…Не понял?
Словно смешала дождь с алкоголем,
Снегом присыпала адские боли,
Словно забыла...лишь словно. Ты понял?

Нежностью грезя, взобравшись на крыши
Грусть стала чуть легче, чуть тоньше, чуть выше...
И к окнам твоим полетела, как нищий
Чтоб постучаться… Шел снег. Ты не слышал.

Отчего в тоске душа моя сегодня,
От дыханья ль в воздухе дождей?
Или от предчувствия природы
Лжи в сердцах живущих всех людей?

Отчего тоска моя на грани,
Отчего отчаянно мне в ней?
От кровавых ли цветов герани,
Что зияют раной на окне?

Больно мне от света, от ненастья,
От бессилья мыслить не виня.
От чего тоска смотреть на счастье
Всех живых оставивших меня?

Отчего так много в человеке
Зависти в слепом горящей зле,
Отчего чужими стать навеки
Все еще возможно на Земле?

От чего так счастье переменно,
Своей невозможностью ценней?
От того ль тоска моя нетленна,
Что в сердцах живет у всех людей?

Десятилетие как век
И жизнь как сон.
На "off" нажавший человек,
Включи на "on".

О завтрашнем-вчерашнем дне
Лью песни до заката.
Лихой не станет запятой мне
Точка невозврата.

Небо со стоном роняет хлопья,
Слой за слоем скрывая постыдную правду.
Мир которым ты дышишь сегодня
Мир который ты видишь сегодня,
Априори родит виноватых.

Смерть в очереди или в клозете,
Бомба в детском саду или в школе.
Все что ты слышишь на этом свете,
Все что знаешь на этом свете,
Случается в твоем собственном доме.

Слово стоит нуля и столько же значит,
Лишь бы успеть замуровать себя в личной будке.
Все что вчера могло бы случится иначе,
Все о чем ты сегодня так горько заплачешь,
Завтра назовут шуткой.

Бесконтрольно–неистова жажда наживы,
Что не за деньги, так можно за честь и совесть.
Все что ты тащишь в дом так бережливо,
Все чем ты давишься в маске счастливой -
Это слишком банальная повесть.
 

А верить так хочется: все пройдет мимо.
«Я ведь так редко делаю, я ведь совсем другой».
Но все, что сегодня осталось незримым,
Все что от совести спрячешь брезгливо,
Однажды придет за тобой.

Но пока еще можно, присядь как удобней,
Отвернись от зеркал, что кричат чернотой пустоты.
Ведь мир которым ты дышишь сегодня
Мир который ты видишь сегодня,
Это ты.

Выдыхай напряжение. Мама подскажет как.
Ведь никто как она не расширит твои границы.
Будь то асана, планка или продольный шпагат,
Будь то навык в толпе не искать позабытые лица.

«Просыпаясь – тянись, но только всегда к добру.
Чересчур не усердствуй, учась отпускать до боли.
Выдыхай напряжение. И коль тебе соврут
Принимай и прощай как издержки свободы воли.

Ни за что не берись, не наполнив рассветом грудь,
Концентрируйся на дыханье, движенье, слове…
В прошлом что не сложилось, отринувши позабудь,
И привычку бросай все без повода хмурить брови.

Ничего не дается нам, доченька, просто так
Ведь без практики никогда не достичь покоя.
Вымеряя осознано каждый свой новый шаг,
Постарайся хотя бы не множить собой дурное.

От несбывшегося никогда впредь не жди ответ,
Все живет по наитию: слепо и наугад.
Выдыхай напряжение – вот мой тебе совет.
Будь то асана, планка или продольный шпагат.»

Когда я просыпаюсь в темноте,
Тоскливый вздох в себе не удержав,
Если меня накроет твоя тень,
Ты знаешь, я не стану возражать.

Мир так огромен, взглядом не объять,
Мне не достичь, пожалуй, рубежа.
И если мы не встретимся опять,
Ты знаешь, я не стану возражать.

Я так скучаю. Боль вросла в меня,
Как след касанья тонкого ножа.
И если поздно что-либо менять,
Ты знаешь, я не стану возражать.

Ты снишься мне и тихое "привет"
Слетает с губ в сверканье миража.
Когда тебя отнимет вновь рассвет,
Ты знаешь, я не стану возражать.

Пока я просыпалась в темноте,
От сновидений пылкости дрожа,
Ты жизнь прожил, давно уже не тем.
Ты знаешь, я не стану…

А что ты хотела? Может быть доброго слова?
Или пол капли тепла от спешащего мимо?
Чтоб с упоеньем питаться им снова и снова,
Вытянуть с жадностью все, что так необходимо.

Где ты пристанище сил моих, цель без сомненья -
Слово ль бросать в безразличьем застывшие лица?
Как обуздать мне бесцельно нелепое рвенье,
Все изменить? Но самой не суметь измениться.

Как перестать ждать от скуки написанных писем,
Жить научиться так неторопливо и просто?
Стать безразличной к манящей несбывшейся выси,
И выбирать приземленно и строго «по росту».

Пусть же и мной впредь освоится это искусство -
Перегореть в себе тихо, бессильно, безгласно…
Боже, какое неистово сильное чувство
В сердце моем захлебнется собою напрасно!
 

Женщина смотрела на меня.
Молодая, но с усталым взглядом,
Словно жизнь сплошная западня,
Словно нет чудес в ней и не надо.

Лик следами полон красоты
Уходящей спешными шагами.
Отчего знакомы мне черты,
Горькими омытые слезами?..

Мне ли стать когда-нибудь такой
(Через десять лет или пятнадцать?),
Погасившей ветреный огонь:
Отплясать, отпеть и отметаться.

Мне ли сладить с буйной головой,
Перестав ждать звездного виденья?
Мне ли за несущейся волной
Не стремиться в жажде вдохновенья?

Не смотри! Твой вычурный покой,
Девочке, увы, смешно бессилен!
Мне ли стать когда-нибудь такой,
Задохнувшись от рутинной пыли?

Не сумею так прожить и дня!..
Но в лицо мне ухмыльнувшись смело
Женщина смотрела на меня...
 

...Между нами зеркало висело.

Она приближается к тридцати,
И много ей так за собой нести,
Что очень хочется отпустить,
Или свернуть с пути.

Так долог и сложен грядущий путь,
Что в пору б к обочине, отдохнуть,
Но кто-то подскажет: еще чуть-чуть
И ты распознаешь суть.

Что дело не в прошлом и не в судьбе,
Пора перейти со спринта к ходьбе,
Узнать, что маршрута кривой хребет,
Ведет от тебя к тебе.

И дело не в нём (Боже упаси).
Ты взвоешь: ведь столько утрат и сил,
Но он о них (правда ведь?) не просил.
Ты путник, а он такси,

Довез - расплатилась и все, пора.
И пусть ты сплошная еще дыра,
Не стоит опять ковырять нутра,
Ведь вечер глупей утра.

Проснись и возрадуйся: победил!
Ко дну опустился твой Моби Дик,
Ты стал одомашнен, а был так дик.
Акстись и не навреди.

Ведь дело не в прошлом и не в борьбе,
Ты сам себе превозноситель бед.
И все что искал ты так много лет
Уже для тебя в тебе.

Мне сегодня как-то странно,
Ночка за окном темна.
На меня с ухмылкой давит
Бледно-желтая стена.

Не одна стена - их много:
Все нависли надо мной
Закрывая небо с Богом,
Словно проклятый конвой.

Мне от них смешно и грустно-
Стены чаще ведь молчат.
Зря. Ведь говорят искусно:
Так безмолвны, а кричат.

Лампа дергается нервно,
Бесится в розетке ток.
Из углов вползает ленно
Столбенящий дикий шок.

Я одна, а стен четыре
Ясно кто тут проиграл.
В зеленеющей квартире
Кто б другого ожидал?

В голове мелькают лица,
На окошке тает лед.
Главное не удавиться,
Остальное все пройдет.

Утро. Горячий чай, ледяной ветер,
К краю перрона уже никто не подходит.
Я подпираю стены в университете.
Ничего. Не. Происходит.

Предновогодние хлопоты. Люди торопятся в рай
Календарем Майя обещанным вроде...
Я снова с книгой в старый потертый трамвай.
Ничего. Не. Происходит.

Все чувства и прения грубо притянуты за уши,
На все сто процентов никто никому не подходит,
Ты только не думай, что вновь о тебе, знаешь ли!
Просто...Ничего. Не. Происходит.

Надежды прокурены. Эмоции истреблены.
Мне, помню, кричали, что "будет все хорошо!"
Кто-то шагнул с перрона в начале зимы...
И знаешь: Ничего. Не. Произошло.
 

Пылают деревья из желтого в красный,
Пожар нетушимый слезами небес.
Все мысли по осени жгуче опасны,
Как самый таинственный сказочный лес.

Замерзшие руки ныряют в карманы,
Но с сердцем подобного не провернуть.
Мой разум опять застилают туманы,
В которых, блуждая, не можешь уснуть.

Что ищет душа в замороженном трансе:
Крупицу тепла ли от сбывшихся мечт?
Но мысли, кружась в недоученном вальсе,
Лишь падают грузом для сломленных плеч.

Виновные снова казнят невиновных.
Неистовой злобой окрашенный век,
Где всякий себе притесняет подобных,
И бесчеловечно живет человек.

Расхоже насилие с биркой "во благо",
Добро с кулаками и правда во лжи.
С какой упоительно жадной отвагой
Мы вновь принимаем за быль миражи?

Скрываются души в телах оголенных,
Броней обрастая из личных границ.
И много так боли в сердцах обделенных,
И слезы за кадром улыбчивых лиц.

Все мысли по осени жгуче опасны,
Но милостив к людям мороз декабря:
Пылают гирлянды из желтого в красный,
И верится: что-то случится не зря!

Душные ночи. Бессонные ночи.
Каждому в жизни воздастся свое.
Душа кровоточит. Душа кровоточит...
Бросаю в соленые волны её.

Как ты? Смотрела сегодня в окно?
Снег обнимает подножья дворов.
Пьешь вечерами в постели вино?
Кот твой, надеюсь, пушист и здоров.

Я плохо сплю. Приболела. Тружусь.
Кажется, лучшее все позади.
Знаешь, уже я почти не сержусь,
По вечерам только жжется в груди.

Да, ты права, ты могла рассказать,
Право имеешь, и чтоб без обид.
Только мне лучше бы все же не знать...
Как я теперь снова сделаю вид?

Впрочем, не в этом ведь даже беда,
Выбран паршиво момент был и день,
Смерти дыхания как никогда
Близко на мне отпечатало тень.

Каждому важен тогда рядом друг,
С кем же еще можно нам горевать?
Но коль на горле кольцо твоих рук,
Как мне своими тебя обнимать?

Если нельзя поберечь до весны,
Если в душе посильней холода,
С кем же теперь обсуждать наши сны?
С кем же "вне времени" и "навсегда"?

Что с нами стало? Не старость, не блажь.
Помнишь могли хохотать до утра,
Помнишь качели, подъезды, гараж,
Фотки и письма под пеплом костра?

Помнишь все слезы, которых не счесть,
Помнишь тепло от улыбок и слов?
Я еще верю, что все это есть,
Я еще верю, что мир не таков.

Снег обнимает подножья дворов,
Звезды сияют с заснеженных крыш.
Как ты там? Кот твой, надеюсь, здоров.
Если прочтешь это, то...
Позвонишь?

Мне хочется писать тебе стихи
Пронизанные светом и теплом,
Не от того что дни мои легки,
А впрочем кто бы смел признаться в том.

Мне хочется сказать тебе прости,
Не оттого, что есть моя вина,
Но что за слово может так вместить
Все грани абсолютного добра.

Мне хочется сказать тебе прощай,
Ведь лучше пожеланья не найти.
Так часто мы не помним о вещах
Важней которых нет в земном пути.

Мне только научиться бы дышать
Грудную клетку вновь лишив границ.
Я знаю, верь, важней всего душа,
А не уменье маскировки лиц.

Как часто мы намеренно глухи
Ведь коль все брать: вовек не унесешь.
Мне хочется писать тебе стихи,
Когда-нибудь ты может их прочтешь.

Зимой фонари желтее,
И мир до истерик смешон.
У всякого (по идее),
Должен быть дом, где ему хорошо.

Но если душа с изъяном,
То стоном ей каждый стих.
Я вижу глаза в кошмарах,
Но что мне заменит их?

Мне хочется быть умнее,
Я знаю зачем и как...
Но кто же, на самом деле,
Здесь самый большой дурак?

И кто же, на самом деле,
В ответе за все опять?
Взмываются ввысь качели,
Но я не хочу летать!

Хоть снова толкаю землю
Привычным движеньем ног,
Колеблюсь, все жду и внемлю -
Быть может окликнет Бог?

Но бездна небес глубо́ка...
Молчишь? Ну не обессудь.
В сомнительное далёко
Я вновь начинаю путь.

Отчего тебе дело так есть до всего?
Отчего ты стучишься в закрытые двери
Тех домов, где остыл давно пепел потери?
В нем копаясь отчаянно ищешь кого?

Отчего так стремишься ты к дебрям чужим
Даже тенью тебя не задевших волнений?
И скопив чемоданы пустых откровений,
Отчего так неистово веришь их лжи?

Отчего так навязчива тяга понять,
Все живое вокруг, разобрав по крупицам?
Ты, столь мудро сумевший с мечтою проститься,
Отчего так бессилен порывы унять?

Одержимый идеей спасти хоть кого,
Не его, а себя научить жаждешь верить.
Оттого и стучишься в закрытые двери.
Оттого тебе дело так есть до всего.

Это было всего лишь милое приключение
От Ты до Я.

Популярное современное развлечение:
Чужая-твоя.

Это длится обычно совсем недолго -
Недели три

Засорять оперативную память нет толку,
Возьми сотри

Все письма, остатки шуток
Одним "delet".

Ты забудешь в течение суток,
Нет, не болит.

Знаешь, такие встречи не любят оков:
Было и кончено, в этом нет середин.
Я теперь отпускаю тебя на веки веков...

Аминь.

Все дни текут под гору
Ускорив жизни ход.
А мне простить бы впору
Все то, что ты не смог.

Простить где был неправым,
За правоту - вдвойне.
Мы слишком много брали
Чтоб все вернуть вполне.

Забыть про боль утраты
Придуманных побед.
Мы вряд ли были б рады
Дай жизнь иной ответ.

О прошлом, как о мертвом:
С добром или никак.
А стало быть, все стерто:
Не друг, но и не враг.

Прогнил той правды ворох,
Нам есть о чем смолчать.
А мне простить бы впору...
Да нечего прощать.

Просто он не ТЫ! 
Или просто хочется в это верить,
Что он не смог бы вот так же поджечь мосты...
Я запишу в блокнот все свои потери
И выброшу вместе с обломками нашей мечты
На счет три.

Солнце греет. А руки дрожат от холода.
Я все равно скажу правду тебе 
Без всяких прикрас.
Я вчера улыбалась ему весь день 
Совершенно без повода.
Раз.

Все просто. 
Я устала захлебываться кошмарами
В которых ВЫ, а не мы, и ОНА все время права.
Так бывает,
Однажды расходятся взглядами, парами…
Два.
 

Просто он не ты.
И прекрасно. Мы давно уже так умели.
Так что просто как пыль со стола без оглядки сотри.
Мы прощались не раз, на месяцы, дни, недели…
Доигрались.
Домаялись.
Достиховались...

Три!

Обними меня. Успокой.
Огради от любого зла.
Сделай маленькой и слепой,
Не позволив поднять глаза.

Обними меня. Нежный плен
Заразит навсегда теплом,
Запуская в дороги вен
То, что сердце спалит огнем.

Обними меня. Просто так.
Без подтекстов и лишних слов.
Обними меня, только так
Как других бы обнять не смог.

Обними меня. И позволь
Захлебнуться в воротнике.
Напои допьяна собой
А потом раствори в себе.

Обними меня. В дань весне.
Словно вновь не придет зима.
Обними меня, как в том сне.
Что не сбудется
Никогда.

Аппарат абонента выключен
Или находится вне зоны действия
Вашей любви.
И путь, что так сложно вымучен,
Наглухо заперт,
Зови не зови.

Просто днем солнечно и жарко,
А ночью ветер и холод.
Весь твой неутолимый голод
Светится слишком ярко.

У любви не бывает сроков годности,
А если бывает, то кто ставит даты?
Откуда берутся доценты и кандидаты?
Мне хочется верить, что они не плохие ребята,
И могут судить по совести...

Интернет не ловит, страница не прогружается,
Все кроме надписи: был в сети два часа назад.
Однажды люди ломаются,
Люди жалеют и каются,
Но их не прощают,
А отбраковывают на склад.

Просто у любви не бывает сроков годности,
Но иногда со временем меняется вкус,
И люди лицо делают недовольное,
Мол я не подписываюсь, не берусь,
У меня прощать ни желания ни способности.

А потом время проходит:
Путь у всех одинаково выточен,
И в телефонную трубку
Снова губы кусать до крови....
Но извините.
Аппарат абонента выключен
И находится вне зоны действия
Вашей любви.

Через призму всех споров, капризов, слепых метаний,
Через все «не хочу» и «давай созвонимся позже»:
Ты ведь знаешь, что я все также люблю тебя, мама.
И может быть даже… немного больше.

В череде взрослой жизни болезненных испытаний
Где никто никому просто так уже не поможет,
Я помню как пахнет детство: оно пахнет черникой в сметане
И чем то еще, чем то очень еще… хорошим.

Вечера после скрипки: теплый чай с любимым сериалом,
Беседы о самом секретном в согретой постели.
Ты ведь знаешь итак, что могу рассказать теперь, мама,
И о чем то еще, о чем я рассказать… не сумею.

Ты все также примером, все также само совершенство,
Этот образ священный я нежно в душе сберегу,
Просто стало ясней – обрывается резко так детство,
Что я стать такой же, увы, никогда не смогу.

Но не так это важно… ты всегда будешь лучшей самой,
Нет, ни капли не старше, лишь только мудрее и тоньше.
Ты ведь знаешь, что я все также люблю тебя, мама.
И может быть даже намного намного больше...

Я жадно глотаю книжные строки,
В себя запуская дыханье морей.
Чужие метанья, чужие пороки
Понятнее и честней.

О собственном ясно, но все же, но все же...
А впрочем, написано ведь у других.
К чему повторенья, не верится, Боже:
Все так как у них.

Сомнительна вновь уникальность всех судеб,
Сквозь сотни развилок к знакомой тропе.
Открытое слово вновь новым не будет.
Один, но в толпе.

И кажется впрямь ведь простые уроки
За тысячи жизней усвоить могли.
Чужие метанья, чужие пороки...
Такие свои.

Что от тебя осталось: воспоминаний ком,
Не проглотить и не выплюнуть.
Ты раньше себе многого позволить не мог,
А теперь можешь купить и выкинуть.

Между нами - ты прошлый и я совершенно новая..
Спи спокойно, за тебя теперь кто-то молится.
Год прошел, в этот раз может быть не успеет "скорая",
Твоя нелюбовь по-прежнему жжет и колится.

Ты раньше курил "Parlament", а теперь куришь "Kent",
Твоя привязанность всегда была неустойчива.
Ты раньше любил меня, а теперь нет...
От тебя осталось только "Прощай-все-кончено".

Будильник:
"Спать 5 часов 25 минут.
Ну зачем так себя изводить то, мой милый друг?
Все читаешь тех, кто детально и едко врут,
Замыкая собою страданий порочный круг!"

Подоконник:
"Все холодает, ты шарф надень.
Не забудь про перчатки, шапку - грядет мороз.
А с души соскреби всю наледь и дребедень,
Да забудь тот свой разрывающий грудь вопрос".

Шкаф в прихожей:
"Ключи в кармане, гаси уж свет,
Телефон не забудь, без него ты как инвалид.
Впрочем, с ним ты такой же, закрой уже интернет,
И лицо поприличней, уж больно несчастный вид!"

Лифт:
"Послушай, я в общем-то многое повидал,
По итогу лишь два маршрута есть: вверх и вниз.
И внизу неизменно тот самый сырой подвал,
Где сгниешь от сомнений и станешь добычей крыс."

 

Лучик солнца:
"Но все же есть для надежды час,
Ведь всегда за закатом является в мир рассвет.
Значит есть в этом смысл для них, для тебя, для нас.
Значит все непременно наладится..."

Или нет?

Схема банальна: дом-работа, работа-дом
Без суеты, без эмоций, четко по графику.
Улыбки без повода, ночью один сон:
Ты её держишь за руку.


Солнце печет, на улице словно театр,
Люди раздеты все достали свои обновки.
Утром стираешь память, вспышкой кадр:
Сцена прощания на остановке.


Новые лица и письма, новый нелепый стишок,
Нет смысла и времени да и кому расскажешь.
Среди документов и файлов вспышка, резкий ожог
Ты её так же во всем понимаешь?


В динамиках, что то про "не париться по мелочам"
Схема банальна: по инерции продолжить движение.
Мама говорит я громко кричу по ночам.
Вспышка. Скоро твой день рождения.

За окном пустота замерзая густела,
Продолжая на крепость меня проверять...
Потерять тебя дважды - и как я сумела,
Не вернувши еще снова в миг потерять?


Как нелепо, что с губ вдруг слетело признанье
И тебя не коснувшись сбежало в окно!
Как немыслимо трудно вползает в сознанье
Смысл фразы: "А знаешь ему все равно..."


Выпью чая с ромашкой, еще одну кружку
И с тоской обниму эту острую боль,
Ведь она мне теперь стала верной подружкой
И уже никогда не простится со мной.

Посвяти себя миру, поэзии и улыбкам,
Если не улыбаешься значит в тебе нет Бога.
Как не трудно признать,
Но признай все свои ошибки.
Как не трудно держаться,
Держись лишь своей дороги.

Каждый хочет лишь о себе, для таких все души
Одноразовый черный пакет для сливания хлама.
Ну а ты научись понимать,
Научись их слушать
Ведь живешь если в меру
Тревожишь былые раны.

Отрубай в себе все позерства, гони ужимки,
Все рассветы встречай открытым миру младенцем.
Как не трудно признать,
Но признай все свои ошибки.
Как не больно, но веру сумей
Сохранить под сердцем.
 

Небо черное, а сигареты опять гадкие
По телу ползет бездонно-сосущая слабость.
Надо беречь здоровье, надо быть менее падкими,
Надо научиться беречь все что осталось.


Правда застряла между стартом и финишем,
Среди мозгов обновленных и чувств не забывших
В жизнь внезапно звонят бывшие нынешних,
Что хуже: моментами пишут нынешние бывших.


Слишком много грязи за спиной, ошибок, обмана,
Для 21 года перебор просто полнейший
Мне кажется ты сейчас под дурью сидишь на диване
Или в подъезде с друзьями, но с ней же.


Мне кажется она стала твоей любимой девочкой
Мне кажется она отняла у меня остатки счастья
Послушай я все еще плачу над этой мелочью
У МЕНЯ НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ, НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ!

Как же это возможно: у меня перспектив «выше крыши»
А желание только спиться, забыться и тихо сдохнуть.
Мне бы встретить тебя, мне бы просто однажды услышать
Что теперь у меня есть ты, остальное по…

Хотя, правда, забей, я же знаю что ты не читаешь,
Стихи уничтоженного тобой идиота.
Нужно сердце беречь, нужно беречь, что осталось
Если еще осталось хоть что-то... хоть что-то...

На балконе ветер, на работе нервы
В квартире то холодно, то жарко.
Потерян из памяти последний и первый,
А даже не жалко.

Пусто - это когда пьешь в одиночку,
Когда людям не ощутим запах смерти внутри
После романа в котором поставили точку
Вместо тебя, но с твоей руки.

Я не буду любить вечно, или опять намедни
Ползти за тобой и стонать обдирая колени.
Пусто – это если твой кашель и твои наркоманские бредни:
Уже не моя проблема.

Это когда работаешь, чтобы не спиться.
Когда учишься на отлично, потому что привык
Что куда-то нужно уехать, куда-то вернуться, забыться.
Перестать писать потерянных лет дневник.

Достаточно вырвать двигатель, чтоб все обесточилось.
Понять, что ты умер. Осознать, что по сути ни разу не врал.
Пусто – это смириться, что повесть давно и нелепо закончилась.
Хватит.
Похороны.
Финал.

Не стоит без нужды в мою стучаться дверь,
Для будничных бесед или фальшивых слов.
Я больше не живу дыханием потерь,
Я больше не пишу ни песен, ни стихов.

Я больше не стремлюсь на горы все залезть
И сердцем все познать, прочувствовать - не рвусь.
Я больше не стремлюсь быть лучше чем я есть,
И выглядеть, чем есть, я лучше не стремлюсь.

Пускай, что каждый сам лишь для себя теперь,
Так сердце ведь не хлеб, чтоб каждому урвать.
Не стоит без нужды в мою стучаться дверь...
Я больше не пущу себя разворовать.

Удушающая тишина
Хуже грохота преисподней.
Это ведь не моя вина,
Что незримы пути Господни,

Что под толщей твоей брони
Мыслей вовсе не слышно бури.
То ли ядом кипят они,
То ли стынут в немой фигуре,

В них пощада мне или мгла?
Мне не слышно, не видно вовсе,
Я и раньше то не могла,
А теперь вся сплошное "после".

Я теперь пустота пустот,
Я фигляр на струне-канате,
Что залез до таких высот,
С коей падать до смерти хватит,

Но что хуже: лететь во тьме.
Неизвестности дно прозрачно.
Как там мыслям твоим, в тюрьме,
Под паролем-то семизначным?

Так ли твой обособлив мир,
И насколько прочны ограды...
Коли вся изотрусь до дыр,
Иль иссохнусь в пыли осады,

Будет шанс примириться нам,
Может, пустишь хотя бы с боем?
Это ведь не моя вина,
Но платить-то за все обоим.

Нормально. Нормально.
Лучше все даже.
Нелепо, буквально,
Без встреч и без лажи.


Исчез моментально,
Внезапно случилось...
Нормально. Нормально.
Уже научилась


Считать километры,
Искать новый курс,
Так с губ незаметно
Стирая твой вкус.

Вот строчки от меня приносит вечер,
И ты устало хмурясь в монитор
Сочтешь вновь недостаточно беспечным
Наш разговор.

И безразличьем оборвав с пол слова,
Не попрощавшись, рухнешь на кровать,
Меня оставив раздраженной снова
Не спать.

Вся жизнь моя так на спираль похожа
Витком очередным силясь сказать,
Что с каждым днем все холодней и строже
Мои глаза.

Придет тот день. Иною станет пища.
Я плащ легко накинув на бегу
Тебе черкну спеша: "мне безразлично"
И не солгу.

Погодные условия являются условием заданным.
Ты можешь слепо поверить, можешь просто угадывать,
А можешь пытаться менять. Но декорации неподъемны.
Мне бы слово суметь породить не плоским, а всеобъемным,
Чтоб достучаться до самых сокрытых глубин.
Но я ощущаю, как каждый думает: он один
Несет в себе свой сокровенный и первобытный страх,
Что в скромно опущенных, что в нагло смотрящих глазах.

Ведь там, где сажают за слово, но не казнят за убийство
Каждый так сильно боится. Так сильно боится
Остаться разгаданным или за кадром
Событий ненужных ему самому.
Мне осточертело так биться в твоем плену,
Что я не возьму. Я больше уже не возьму
Твое слово в свое изможденное сердце.
Мне уже не суметь так раздеться
До самой нагой души.
И не оправдаться: пиши или не пиши…

Но та часть меня, что целее всех прочих
То стонет, а то хохочет.
И хочет. Все время чего-то хочет.
Высасывая из меня строчки.
До точки. До самой последней
Точки.

Сердце мое на леске, ни дать ни взять,
В одно мгновение душу с нутра выкачивает.
Поэтому если тебя отрывать
Меня выворачивает....

На улице не снег и не дождь,
А хотелось бы снега, чтоб казаться почище…
Пачкает не любовь, а тот факт, что ты вовсе не ждешь
Или не слышишь.

А я улыбаюсь. На работу опять к девяти.
Таблетку запить, которая не помогает.
Мое сердце на леске болтается, как ни крути…
Но такое бывает.

Ты все также нежен и светел - чего не отнять,
И все так же мое, и вросло уже фундаментально.
Поэтому если пытаться тебя оторвать - 
Это летально.

Понимание – роскошь уже, в силу возраста.
Сердце устало биться, чтоб кому-то суметь доказать.
Я прошу, ты прочти мою душу, пожалуйста,
Я уже не смогу рассказать.

Я уже не смогу своим сердцем измерить вселенную:
Голова холодит его истиной из года в год.
Мне уже не найти в себе девочку тонкую бледную
Улыбавшуюся во весь рот.

Мне осталось недолго, скоро вымрет моя тревога,
Горло туго узлами смиренья успев завязать.
Я прошу, ты почувствуй меня, пока есть хоть немного.
Я уже не смогу показать.

Тебе не хватит нежности моей.
Что хуже - ведь во мне ее с избытком,
Но ты скользя в рутине будних дней
Уже не сможешь разглядеть ошибку.

А мне не хватит верности твоей.
Что хуже – ведь другим ее не надо.
Ты повстречаешь ту, что всех милей,
Легко поддавшись ее томным взглядам.

Нам не хватало, стало быть, всего.
Что хуже – мы могли б начать сначала,
Но кто же объяснил бы нам с тобой,
Что в самом деле нам всего хватало.

Знай: ей не хватит нежности твоей.
Что хуже – ведь в тебе ее с избытком.
Но вновь закрыв за уходящим дверь
Мы так и не поймем своей ошибки.

Мир стал зыбок и нестабилен,
В чем-то всякий теперь не прав.
Даже те кто безвредно жили,
Образуют всеобщий сплав

Хоть заочно, но виноватых.
И, конечно, не примирясь
С новой ролью, винят вожатых
Сего мира, что множат грязь.

Иль уверуют слепо в душах,
В неизбежность жестоких мер:
"Им там точно виднее, слушай,
Значит с них нужно брать пример!".

Опыт прошлых веков раздора
Не научит сдержать кулак.
Повторяется до упора:
"Кто сильнее, тот не дурак!"

Сколько гибнуть невинным душам,
Чтоб иных искупить вину?
Сколько нужно еще разрушить,
Чтобы точно пойти ко дну?

Неизвестно. Но снова "в мыле"
Рвется люд причинять добро.
Мир стал зыбок и не стабилен,
Кто теперь нам вернет его?

Бесконечен компромисс
С рыжей головой.
Сложно в жизнь войти на "бис"
И не стать другой.

По утрам себя эскиз,
Лишь бы вновь не зря.
Все сильнее тянут вниз
Руки-якоря.

Пусть нелегкая стезя
Жизнь в лихой борьбе,
Разглядеть сумею я
Где весна в зиме.

Танцевать - так на карниз.
В трудный путь, но в свой!
Бесконечен компромисс
С рыжей головой.

И не выразить словами
Этот хриплый стон,
Все, что помнила и знала,
Изгоняю вон.

Вместо повести о ранах,
Лишь 12 строк.
Зарастет густым бурьяном
Все, что ты прожег.

И вчерашними слезами,
С завтрашним дождем,
Все, что было между нами,
Станет миражом.

Он живет все так же как прежде:
Не питает пустые надежды,
Не грузится по мелочам.


Позитивится тем же дурманом
От которого слиплись карманы
И спокойно спит по ночам.

Он теперь знает многие тайны
Но они все весьма тревиальны -
Не влияют на этот быт.


Никогда не готовится к завтра,
Не любит унылых авторов,
И не читает мои стихи.


Он теперь стал немного старше
И серьезней. Не любит фальши
И не знает бездельной тоски.
 

Улыбается все так же заразно,
Разбирается во всяком разном
И целует не от души.

Не стремится к тому, что незримо.
Он не любит холодные зимы,
Но все время проходит мимо

И все так же, увы, не забыт....

Палящим проклятием над головой
Избыточность чувства в душе оголенной.
Ответь мне: ко всем тем, не встреченным мной,
За что же так нежно судьба благосклонна?

Ни годы, ни опыт, ни близость конца,
Ни страх пустоты вновь достигшей предела
Душе не наденут покоя венца.
Ответь мне: чего же опять я хотела?

Реальность бесцельной игре не мила,
Но данных условий строга неизменность.
Ответь мне: кому и зачем я лгала,
Что впрямь научилась нырять под поверхность?

И клетку грудную крылом распоров
Ввысь взмоется сердце горящей струею.
Каким изобильем покойных часов,
Ответь мне, одарят не встреченных мною?
 

Все дни смешались в грязно-серую полосу,
Глаза режет осени поразительно яркий цвет.
Я помню, вчера гуляла, я помню как мыла волосы,
Но не помню, с кем недавно встречала рассвет.

Работа, компьютер, комната с кровавыми шторами,
Перечни лиц с улыбками-масками на лице.
Туман загустел, окутывая холодящими порами.
Нужно дышать. Нужно держать прицел.

С балкона черное небо, во рту горьковатый вкус
Тобой оставленных слов с которых все начинается….
Нет, больше не больно. Я даже уже не боюсь.
Я хочу начать заново, только не получается.

Не осталось святого: сдаю душу только в аренду.
И если это прощание с детством – пусть выдадут чек,
Я куплю билет, пусть сядет на дальний поезд,
Пусть просто уедет в другой мир, реальность и век.

Пусть появится смысл, тот самый простой и искрений,
Чтобы выключить автопилот, чтоб пойти на свет…
А пока вечерами, фильмами, стонами, приступами,
Нежеланием помнить с кем недавно встречала рассвет.

Однажды мы искренне скажем спасибо
Всем тем кто оставил нас.
И станет все правильно и красиво,
Наступит счастливый час.

Мысль будет чиста, лишена изгиба,
Сомнений и прочей тьмы.
Когда нам те искренне скажут спасибо
Кого не оставили мы.
 

Вновь выхожу умываться слезами дождей,
Чуть задыхаясь смотрю в располневшие лужи.
Это не страшно, что стала на осень старей,
Жаль лишь, что впредь не смогу уберечься от стужи.

Мне ли учить тебя как дотянуть до весны,
Как уберечь свой покой от себя самого?
Лишь постарайся не верить в красивые сны
И не обещать. Никогда. Никому. Ничего.

Вскоре наступят в усталой душе холода,
Коркой хрустящей покроют на сердце рубцы.
Знаешь ли ты, что у слов "навсегда", "никогда"
Самые что ни на есть нулевые концы?

Знаешь ли ты, что всегда неизменен итог,
Что невозможно теплом запастись наперед?
Веришь ли снова во все, во что верить не смог?
И для чего, если все это тоже пройдет...

Так оставайся, отринься, остынь, не ходи!
Жаждой неистовства так одержимы все люди...
Это не страшно, что мука нас ждет впереди.
Жаль лишь, что снова однажды ее позабудешь.

Я очень сильно люблю кроликов,
Жаль, что не все ими так восхищаются.
Многие считают этих животных пошлыми,
Потому что кролики много размножаются.

Но они не посвящают Этому песен
И не ржут потом над ними до коликов.
Не фотографируются в процессе,
Чтобы потом показать другим кроликам.

Они не снимают об Этом фильмов,
Не выпускают об Этом своих грязных журналов.
Не думают как Это сделать стильно
И не сочиняют себе идеалы.

Они не используют Это в рекламе,
Не пишут об Этом научные книги,
Не ходят к психологу, как к доброй маме,
Чтобы распутать свои же интриги.

Они для Этого не притворяются взрослыми
И интернет не тухнет от их грязных роликов.
Многие считают этих животных пошлыми...
А я очень сильно люблю кроликов!

Мир разводит мосты.
Жизнь людей.
Я - руки.
Если мне только ты
Стал милей
Разлуки
С прошлым,
Значит что то пошло не так
Или я разучилась
Ощущать каждой клеткой
Вибрации чей-то души.
Мне так нужно
Чувствовать твои руки
И услышать "Дыши!"
На краю обрыва
Моей мечты.
Не хватило совсем немного уюта
Или любви.
Мне бы только услышать: "Живи!
Не задохнись лишь от этой муки!"
Жизнь разводит людей,
Мир разводит мосты.
Я - руки.

Рот поезда раскрылся в немой фразе,
Словно зевнув от безумной скуки.
Тем вечером небо вдруг стало грязным:
Меня обнимали чужие руки.

Чужие руки, чужие губы, старая боль…
Взгляд серых глаз начать улыбаться прикажет.
То небо, мне кажется, знало о нас с тобой,
Но оно все равно никому ничего не расскажет.

Кто я тебе, мимолетный голодный порыв?
Или от прошлых лет отворотное зелье?
Сможешь ли лгать мне еще ничего не забыв,
Взглядом гоня и свои и мои сомненья?

Та девочка снова должна начать улыбаться…
Двери вагона с визгом зевнут от скуки.
Взгляд серых глаз прикажет суметь оклематься
И принимать за родные чужие руки.

Ноты стонали струну теребя,
Я тихо шептала, что скоро вернусь,
Быть может про город или про тебя...
As tave myliu, Vilnius.

Как много сердцу было мило,
Как жгло и пело.
Но все, что я в себе любила
Окаменело.

Что снова плачь, что вновь греши,
Лишь чет и нечет.
Мне больше пустоту души
Заполнить нечем.

Мне больше некого винить
В своих утратах.
Лишь одиночество любить
Суметь без страха.

Вот нам время всем: браться за руки, петь молитвы,
Запретив себе все гордыни и все кокетства.
Мне-то не привыкать, у меня в душе войны, битвы
Содомских масштабов еще с закоулков детства.

Мне-то не привыкать, обвинять себя во всеобщем,
И попытках все сказки враз отличить от были.
Меня славили, проклинали укором тощим
И до этого. Пусть немногие, но ведь были.

Но теперь не до жалоб, довольно просить совета,
Не до поисков смысла и всякой слепой возни.
Ты не девочка, ты неистовый воин света,
Так пора уже соответствовать, черт возьми!

Жизнь устроена так, и уже никуда не деться,
Не вернуться назад будет с самого первого слова.
Но однажды проснувшись под утро с остывшим сердцем,
Я прошу, сделай все, чтобы только зажечь его снова.

Не поддайся давно известной соблазна истоме,
Все привычное блеск свой теряет в мгновение ока.
Но, отдавшись легко одержимой слепой погоне,
Помни: на пепелище проляжет твоя дорога.

И уже не построить по новой разрушенный храм,
Будет выброшен в мусор букет из потраченных лет.
Обещаний не сбывшихся сбор обращается в хлам,
Когда руки опустятся теплым объятьям в ответ.

Из души себе выскреби правду: в чем тут причина,
Не в глазах ли смотрящих был образ так глупо испорчен.
Может есть что сберечь, может сгинет во мглу кручина
Если примешь, что путь твой давно и счастливо окончен.

Ума не сумеет прибавить ни спесь, ни проседь,
Пока не придет осознанье. Задолго потом.
Ведь тот кто домой поспешить забывал всю осень
Весной возвратится в уже опустевший дом.

И разверзнется бездна: не скрыться, не отвертеться,
Не вернуть уже даже последнего хлесткого слова.
Оттого-то однажды проснувшись с остывшим сердцем,
Я прошу, сделай все, чтобы только зажечь его снова.

Смотри себе вперед
И, как всегда, иди.
Пусть разум разберет,
Что сердце бередит,
Разложит по шкафам,
Где дверцы под замком.
И убедит, что сам
Убережет твой дом.

Что сломано - чини,
Пусть трудишься в износ.
Дурное не храни -
Итак годами нес.
А коль совсем раскис,
Так выревись до дна.
Не все паденья вниз
Одна твоя вина.

Ты человек, не Бог,
Так не суди других,
У многих из дорог
Изгиб чертовски лих.
Свети, но не сгорай.
Будь неподвластен лжи,
Кто в сказок верит рай,
Лишь сеет миражи.

Прости себя и всех,
Кто в том не преуспел.
Тоску меняй на смех,
Будь безрассудно смел.
Сбрось сожалений гнет,
Верь в мир - ты часть его.
Смотри себе вперед,
Ведь сзади - ничего.

Я с неистовой страстью тебя обниму
И прижму к раздираемой болью груди.
Может быть никогда я тебя не пойму,
Но молю - лишь мгновение не уходи.

Мне так сладко, что сердце немеет слегка,
Ты поверь - я тебя ни за что не виню.
Только жаль мне, что встреча опять коротка.
Только жаль мне, что сердце твое не верну.

Ты дрожишь, головою уткнувшись в плечо,
Я тепла тебе полную чашу дарю!
И поверь, что тебя как смогу горячо
За мгновения эти отблагодарю.

Пусть ты снова уйдешь, я и это приму,
От улыбки твоей я безмерно кротка
Только жаль мне, что сердце твое не верну.
Только жаль мне, что встреча опять коротка...

Грустно, это когда по залету, а зовется семья,
Когда выросший без отца сын не захочет детей.
Я спрошу себя утром: где в этой системе я,
А найду себя ночью в обломках ненужных вещей.

Глупо, это когда под сердцем заноет ребро
От вагонов пустых сообщений пришедших в контакт.
Мне сказали: ты счастлива, ведь ты добилась всего,
А мне трудно понять, что я сделала в жизни не так.

Больно, это когда все казалось бесследно прошло,
Но осталась печать на задворках души навсегда.
Мне плевать если снова меня не туда понесло.
Я приду ниоткуда и исчезну потом в никуда.

Подло, это когда десять, а бьют одного,
Когда жизнь не позволит тебе ни о чем не жалеть.
Когда людям не тем всё раздаришь души добро,
А для близких и слов не останется, чтоб согреть.

Страшно, это когда продают себя словно товар,
Когда вера становится поводом для убийств.
Я хочу не проснуться чуть раньше, чем наступит пора
Когда я не сумею найти себя в сотнях других.

Я ощущаю гниение изнутри.
Это мной давно понято, принято.
Когда говорят: не загоняй и не ври - 
Хочется удавиться собственной лирикой.

Не хочется слушать, как кто-то счастлив,
Еще менее выслушивать тех, кто несчастен,
Но приходится, парочкой фраз умаслив
Уверить, что интерес не исчез на «здрасте».

И снова окончены поиски, радары сбились с пути,
Пару лет назад, это кому-то так же не нравилось
Мне кажется я полюбила тебя. Прости.
А это у меня никогда хорошо не заканчивалось.

Тебе, девочка, хватит уж чушь нести,
О мирах стихоблудствовать, песни петь.
У тебя вон на пальце кольцо блестит,
Пора б поумнеть.

Просыпаясь, весна дни рождает погожие,
Ветер шепчет мелодии птицам.
Обещаю себе помнить только хорошее.
Я попробую научиться.

Время тратится без компенсаций и сдачи,
Детство словно затерянный остров.
Обещаю себе быть добрее и мягче,
Хоть всё это непросто.

Люди жаждут признанья и бурных оваций,
Культ успеха загнал души в тень.
Обещаю себе никогда не сдаваться,
Хоть сдаюсь каждый день.

Если счастья всем мало, а горечь повсюду,
Разве сердце сберечь возможно?
Обещаю себе: спорить больше не буду,
Ведь здесь каждому сложно.

Дар забвения - счастье ни с чем не схожее,
Слишком много с собой несём...
Обещаю себе помнить только хорошее,
Ведь оно есть во всем.

В детстве все верят,
Что у них есть своя супер-сила,
И что это они и есть те, самые особенные...
Тогда расскажи мне,
Где же столько тебя носило?
Ведь в сказках супер-герои приходят
Всегда идеально красиво,
И всегда идеально вовремя.

А ты опоздал.
Вместе со своим откровением, стихами в тетрадке,
И о правильной жизни пособиями,
В которых одна вода.
Мое волшебство спит в своей маленькой белой кроватке
И видит сон, что это он: тот самый особенный...
А я знаю, что это
Правда.

Мирное небо над головой
Дарит покой и отраду.
Тот кто под ним нынче бродит живой
Должен принять как награду

Это от тех, кто отринул свой страх,
Грудью к земле припадая.
Будем же славить их в наших сердцах,
Славься - Девятое мая!

Мирное небо над головой
Больше пусть не разорвется
Воплем войны, ради тех кто живой,
И тех кто уже не вернется.

Будет пускай детский топот и смех
Вместо военного марша.
Не повторять больше горестей тех -
Главная миссия наша.

Раны окопов покрылись травой,
Шрамы не трогайте эти.
Мирное небо над головой
Дайте наследовать детям.

Это письмо человеку которого нет превосходней,
Я пишу его повод особый в душе лелея.
Когда спросят «а сколько исполнилось вам сегодня»?
Ответь с тихой улыбкой «так много», ничуть не краснея.

Если спросят меня – сколько лет этой женщине милой?
На тебя мне, родная, в толпе указав руками.
Я серьезно отвечу – совсем здесь другое мерило.
Не сказать ее путь ни секундами, ни годами.

Разве можно измерить жизнь давшую жизнь другому,
Или выразить, все что было, в безликих числах?
Для меня здесь, родная, решается все по-простому
Ты всегда и была и будешь в моих мыслях.

С самых первых дней мир мой уже был тобою полон
Без тебя его как представить - совсем непонятно.
Ну а значит и точки отсчета найти не дано мне,
Ведь твой жизненный путь как до самой луны и обратно.

Мерить нужно поступками честными, данной любовью,
Всеми трудностями не согнувшими хрупкие плечи.
Если спросят «исполнилось сколько маме сегодня?»
Я отвечу «Так много, что кажется целая вечность»

А под вечер случится любовь,
И излечит любой твой недуг.
Если кто-то к кому-то придет...
Интернет если выключат вдруг.

Нет, не любишь. Нет, не хочешь.
Ты совсем меня не ждешь.
Мне о том шептал нарочно
По утрам весенний дождь.

Чувства сблёкли. Страсть устала.
Взгляд застывший у окна...
Ты давно со мною стала
Так небрежно холодна.

Всю тебя собой обнять бы,
Но, увы, не хватит рук.
Может оба виноваты,
Или так случайно...? Вдруг?

Разлюбила. Или вовсе
Не любила никогда?...
Ни к чему теперь распросы
Нет ни иска, ни суда.

Мимо вновь, как между прочим,
Взгляд не обронив пройдешь.
Ты не любишь. Ты не хочешь.
Нет. Совсем меня не ждешь.

Мириады огней, блики города,
Ночь ласкается с хищной ухмылкою.
Ты ему по зубам хоть и гордая,
Вся конструкция твоя хлипкая.

И когда в воротник ему выдохнешь:
"Я люблю" - своим сдавленным шепотом,
Обесценишь себя, да и выкинешь
В безответное:
Ну а что потом?

Я пытаюсь себя найти.
Да, себя, но совсем другую,
Так спокойно и нежно живую...
А от этой сбежать, уйти.

Этой что-то все время не то,
Ей чего-то всегда не хватает:
То завоет тоскливо в окно,
То о чем-то поет и мечтает.

Потому и нельзя совместить
Во мне эти два разных рассудка.
Вот уже которые сутки
Я пытаюсь себя найти.

Ветер промозглый в мгновение спину оближет,
Дрожью окутав усталое юное тело.
Тихо с дорог расползается клеклая жижа,
Там, где вчера еще снег был чистым и белым.

Чистым и белым как цепь твоих воспоминаний,
Иллюзий наивных, что кто-то кому-то был нужен,
Самообмана из слишком громких признаний,
Все станет с годами грязной глубокой лужей.

Грязной глубокой лужей - нырни поглубже,
Чтобы реальность текла из ушей и носа,
Чтоб наконец-то увериться: было хуже!
Хуже чем есть и довольно уже вопросов.

А когда затошнит, когда нахлебаешься вдоволь,
Твердо вставай свободным, гордым и смелым.
Только, прошу, позабыть дай мне твердое слово,
Что только вчера еще снег был чистым и белым.
Чистым и белым...

Я хочу поделиться с тобой идеей
Как бессмысленно ставить на деревьях зарубки,
Как глупо искать на что-то надеясь...
Но ты не берешь трубку.

Я хочу рассказать тебе новые мысли,
Что к концу приводит любое начало,
Что надежды в основе лишены смысла...
Но ты не отвечаешь.

Мне хочется плакать как жизнь паршива,
Как счастья минуты бесконечно редки,
Как фразы любви бессердечно фальшивы...
Но мне отвечают гудки.

Мне хочется крикнуть, что лучше расстаться,
И что я свихнулась уже не на шутку,
Что лучше тебе в этом мире остаться...
Ты знаешь об этом. И не берешь трубку.
 

Море внутри сердца
Не сбережет от лажи.
Любовь умерла с рассветом,
А ты не проснулся даже.

Быть с кем то ради "забыться",
Быть с кем-то ради "остаться".
"Не повеситься и не спиться" -
Задача должна выполняться.

Нарушены все запреты,
Что со временем только гаже.
Любовь умерла с рассветом,
А ты не проснулся даже.

Я ненавижу фальшь и огромные города.
Где правда не знаю, хотя и люблю притворяться.
Но я верю незыблемо: лучше уйти навсегда,
Чем на время остаться.

Лучше назад не смотреть, и не мечтать наперед,
Воспоминания ложь – острый нож для покоя.
Эта жизнь никогда никому ничего не вернет
В первозданном формате не искорёженном горем.

В будущем только иллюзии - реальности рваный контекст,
Опыт и вымысел – что-то такое, но в среднем.
Все, что считаешь ты вечным, тебя раньше вторника съест.
Все, что ощущал необъемным кончалось за тоненькой дверью.

И если любая наполненность лишь начало большой пустоты,
И никому знать не дано сколько пробудешь в эфире,
То я верю незыблемо: где хоть раз за сегодня, но улыбался ты,
Там лучшее место в мире.

В объятиях ткани струящейся нежно
Томление глаз и несказанность губ.
Ты вся в ожидании с робкой надеждой
Что явится тот кто и нежен и груб,

Что явится тот, кто мечтает и рвется,
Бунтует и борется, любит и ждет.
К ногам припадет, и от счастья помолится,
Что рядом такая, кто вечно поймет.

Как хрупки надежды - не плачь моя сладкая,
Ведь и в ожидании есть красота...
Ты вечною будешь для принца загадкою,
Как непокоренная им высота...

Я снова в сети, сети недомолвок и бреда.
Все врет интернет, что общение стало проще.
И не важно, что ты "онлайн" с утра до обеда,
Если ты далеко, значит ниточка стала тоньше.

И не важно что наши письма уже привычка,
Мы опять ограничимся балансировкой по краю
Сообщений поток тобою написанных "в личку"
Вновь покажет, что я о тебе ничего не знаю.

Смайлы, скобки, слова - основание для надежды,
Поток сообщений, развернутость фраз - причина.
Твои чувства возможно скрываются где-то между,
Между этим и тем - эта сложность неизличима.

Если ты далеко, то дело не в километрах
Интернет снова врет,доказательств не нужно больше
А неясность опять сыграет фальцетом на нервах...
Если ты далеко, значит ниточка стала тоньше.

Снег. Бесчувственные хлопья.
Душ. Горячая струя.
В мире все по Божьей воле,
Все: и даже ты и я.

Средь бушующей метели
Зла ли, горя ли иль лжи,
Божьи силы захотели
Семена посеять ржи.

Семена любви и чести
Принести должны плоды,
Только мы с тобой из мести
Смыли совести следы.

Мы с тобою точно пара:
Два засохших колоска.
Божьи силы прогадали
Миллиметр до виска.

Снег. Бесчувственные хлопья.
Душ. Горячая струя.
Совесть в мрак. Не одиноко
Зло, ведь у тебя есть я!

Это небо, то самое небо
Тянет бездной меня нестерпимо,
В голове лишь зависло «мне бы…»
Словно я под огнем Хиросимы.

До меня долетают нотки
Чей-то мерзкой кровавой брани,
Ну а я на облаке-лодке,
И меня здесь никто не достанет.

Далеки мне суровые войны
За запасы чужих ресурсов.
Это небо так тихо, стройно
Мне свои преподало курсы.

Дать бы всем по кусочку хлеба
И дойти бы пешком до Рима.
В голове лишь зависло «мне бы…»
Словно я под огнем Хиросимы.

Скрипичный стон сердечное страдание
Покажет чище лучшего стиха.
Пускай твоя душа и тверже камня,
Но и она не сможет быть глуха.

Я на днях поиграла в любовь,
Я поверила старой сказке,
Когда с кончиков до основ
Все на робкой держится ласке.

На губах засветился след:
Отпечаталась злая улыбка!
И не смыть, не содрать, не стереть,
То клеймо под названьем "ошибка".

Я на днях поиграла в любовь,
А боялась - уже разучилась.
Сколько было просмотрено снов,
Сколько боли под сердцем гнездилось?

Среди тысячи лживых слов
Обведя себя белым мелом,
Я на днях проиграла в любовь.
Я на днях проиграла...в целом.

Когда все задолбает – птицы летят на юг,
И я бы не прочь, но нет ни визы ни денег.
А может быть стоило сесть на потрепанный велик
И смыться из этого города злых журналюг.

Когда все задолбает – кто-то усердно пьет,
И я бы не прочь, но давно уже не помогает,
Усталость в натянутый нерв меня превращает,
Что лучше не трогать, иначе опять прорвет.

Иначе опять придется выслушивать бредни
Про уходящее лето, боязнь зимы,
Про то, что в ушах эхом звенит «мы»,
И что этот теперь-то действительно был последним.

И опять отдирай себя от пола, от стенок,
Тихо скули в ожидании бурь и вьюг.
Когда все задолбает – птицы летят на юг.
И я бы не прочь, но нет ни визы, ни денег.

Это как тысячи игл под ногти,
Ледяной рукой сердечные мышцы
Пережать, и под дых надавить локтем.
- Ну как там, нормально дышится?!

Каждая нота твоей гребаной музыки,
Крупица воспоминаний в воспаленных мозгах,
Словно в душе ковыряются прутиком.
-Вы знаете, кстати, как рождается страх?

Я чувствую пропасть – спиной, позвоночником.
Ты рядом, ты видишь молящую руку:
Хватаешь за пальцы, целуешь их кончики,
Толкаешь!….и снова по кругу, по кругу!..

От боли до боли так славно все сходится.
Никто не обманут – никто не покается.
Скажите, вы знаете, как больно уходится,
Когда от отсутствия тебя не расстраиваются?

Не стану лгать, что больше нет сомнений,
Но с памяти стирается как сон
Тот вечер, то метро, и наши тени
И губ несмелых тихий унисон.

Не стану лгать, что не осталось боли:
Она жива, она сидит во мне,
Но мне теперь хватает силы воли
Слезами не давиться в тишине.

Не стану лгать, что все теперь забыто,
Но телефон молчит не в первый раз.
Не так ведь много в нас с тобою было
И можно ли сказать, что было " в нас"?

Ты не поймешь...ты вовсе не поверишь,
Что в жизни мне такой оставил след.
И даже не причислишь этой "серии"
К своим несметным перечням побед...

Знаешь, одиночество материально,
Похоже на тех кто когда-то ушел.
Заедет на час, так нежданно, случайно,
И молча обнимет, мол, все хорошо:

«Подумай! Вся образность сводится к фальши,
Желанью казаться лучше чем есть.
Ах да, стихоплетствуешь...ну и что дальше?
Заметишь где честность сбивается в спесь?»

Пронзительно холодно. Даже не ясно
Как правильно все объяснить мне тебе,
Ведь здесь даже тень моя небеспристрастна.
Ответь же, насколько верна я себе?

Пустота сжирающая душу...
Что осталось от твоей любви?
Было так приятно верить в сушу
Когда рядом не было земли.

Но теперь стою на ней ногами
Задыхаясь в грязи и в пыли...
Эти чувства плыли кораблями
Но, увы, застряли на мели.

Ненависть съедает, время лечит,
Пустота в душе и лед в крови.
Знание что ничего не вечно
Вот что мне осталось от любви.

Купаюсь в солнечных лучах в среде покоя,
Где мятный чай и книжный слог уносят вверх.
И словно нет здесь на Земле ни лжи ни горя
И будто в мире снова я счастливей всех.

Как-то не в то время, не в том месте,
Не в том теле и даже вселенной не в той,
Мне, практически чьей-то чужой невесте
Случилось, однажды, вот так повстречаться с тобой.

Ты не мечта, не подарок и даже не счастье,
Здесь не любовь, не надежда и даже не страсть.
Но отчего-то, в такие вот дождь и ненастье,
Мне стало грустно и больно тебя отпускать.

Все пережито давно, и не врозь и не вместе,
Не так я глупа чтоб назвать те мгновенья судьбой.
Как-то не в то время, не в том месте,
Напрасно случилось вот так повстречаться с тобой.

Сегодня снег приходил,
По щекам щекотал тонко.
В сердце, где ты раньше был -
Осталась воронка.

А в метро, выбиваясь из сил,
Люди спешат к дому.
Чувство которым ты жил
Впало в кому.
 

Все зеленится, на каждом пестрый наряд,
Над головой клубится серое небо.
Я поднимаю к нему безразличный взгляд,
В жизни опять поселилось сплошное "недо-".

Недопогода - не холодно и не тепло.
Недокурение – сигареты достали.
Недолюбовь – ты есть, но ты далеко,
Летние дни нас вдвоем еще не застали.

Недопечаль - все вроде бы и хорошо,
Только чуть-чуть не хватает тепла и света .
Кто-то прошепчет: сейчас-то еще повезло,
А вспомнить, к примеру, прошлое лето?

Хочется верить, что ты никогда не уйдешь,
И не придется отстирывать грязные кеды.
Но по прогнозу на завтра опять дождь,
И обещали, что будет местами "недо-"

В моих наушниках Сплин и Агата
В голове не разобранная херня.
Надо будет нанять адвоката,
Пусть оправдывается за меня.

Я слишком устала чувствовать,
Болеть, сочинять, продолжать...
Мне с тобою так дико пусто
Что некуда аж девать.

Я пишу, что опять скучаю,
Но не знаю точно о ком.
Хочу выпить несладкого чаю,
Подавившись твоим звонком.

Наши встречи свели все к худшему,
Доканает "ведь я не хотел".
Я устала твоим быть пропущенным
Среди прочих случайных дел.

В дни ветра холодного за окном,
Когда мерзнет сердце мое в одночасье,
Я представляю далекий балкон,
С которого раньше звонил ты мне часто.

Я вижу его, словно там побывала:
Вот ты улыбаясь смотришь как вьюга
Стучится в окно. Не берешь покрывала,
Знаешь – словами согреем друг друга.

А между нами миллион кубов воздуха
И сотовой связи тонкая нить.
Но ты на расстоянии моего вздоха,
Так близко, что трудно заговорить.

Так близко, что сердце трепещет ликуя
И знаешь, я думаю иногда
Что даже потом меня нежно целуя
Ты не был так близок как был тогда.

Я часто теперь забываю о том
Как можно до края наполниться счастьем.
Скажи мне, не выдумала ли я балкон
С которого раньше звонил ты мне часто?

Говорят большая любовь не умирает.
Умирает. Не правда.
Каждый день потихонечку засыпает,
Ни сегодня, так завтра.

И каждый проступок-поддельник
Заставляет мечтать не с тобою встречать рассвет.
Ты завтра проснешься и будет уже понедельник
В котором меня нет.

Горячие головы. Холодные ночи.
Мыслей обрывки, двуликие фразы.
Больно ночами от одиночества,
От "не одиночества" хуже в два раза.

Много советов, немало ошибок,
Большая часть откровений напрасна.
Жизнь, словно сделка без акций и скидок:
Сказано-попрано-единогласно.

Час тридцать сна, двенадцать работы.
Пара шагов на втором кругу ада,
И сердце ломает о тонкие ребра...
Что тебе надо? Ну что тебе надо?!

Силы в осадок. Убогое творчество.
Душу навыверт на чуждые плечи.
Больно ночами от одиночества,
От "не одиночества" вовсе не легче.

Не спится по ночам от отчаяния, осознания
Что все это ложь, показуха, грубое надругательство
Над правдой и светом, над праздностью мироздания,
Над тем, что ты есть часть всего на***тельства,

Над тем что чувство превратились в фотошопленные фотографии,
Где каждый старается выглядеть лучше, счастливее, привлекательнее,
Самому себе и каждому лайков сотней доказывая,
Что все хорошо, если не смотреть внимательнее.

Что больше не будет обмана, и он тут самый честный,
В мире где чувства – строка «семейное положение»,
И даже если тебе вдруг здесь покажется тесно,
Останешься, чтобы не менять привычное окружение.
 
Где каждый так же боится остаться разгаданным,
Обнажив все старые раны за тонной ругательства,
В мире где «эго» является условием заданным,
И каждый из нас лишь часть одного нае**тельства.

К чему обман?
Пустая фальшь!
Не притворяйся, что не понял.
Твой хоровод обманных фраз
Пусть лжет иллюзией симфоний.
Но нет, не мне!
Я как пьяна,
Ты то смеешься, то серьезен.
И этот "кросс" - он был не зря!
Хоть и не дал решить вопроса.
Ты знаешь все
И ничего!
Ты только встал на путь открытий...
Под звуки падшего метро
Ища "разбитого корыта".
И что?
Его то кто зовет?
Пускай теперь спасемся бегством.
Но правда ли оно спасет?
Ты слишком веришь в это средство.
А так же в то что все пройдет...

Ночи у камеры, музыка, строчки.
Вроде бы вместе, но вовсе не рядом.
Ты любишь опаздывать, ставить точки,
И еще когда улыбаются взглядом.

Все странно запутано и неизвестно:
Зачем ты здесь, кто, почему и насколько?
Твое любопытство и мило и лестно,
Неужто и есть любопытство и только?

Ты смеешься заразно, а я часто ревную,
Ведь мне неизвестно, что будет за кадром.
Ты любишь когда я строчки рифмую
А еще когда улыбаюсь рядом.

Снова старый грязный вокзал.
Волос откинувши прядь
Вспоминаю как ты сказал,
Что нужно тебе доверять.

Здесь ты губы мои целовал
И в лицо все впивался взглядом...
Ты мне правды тогда не сказал
За тебя мне её рассказали:

Как двуличны твои дела,
Как улыбку кривит обманом.
Я всю радость тебе отдала,
Ну а боль рассую по карманам.

Все стало как было раньше.
До тебя, помню, было так...
Но теперь антидепресанты,
Алкоголь и тяжелый табак.

Нет. Забуду удар подлеца,
Верну счастье, что отобрал.
Теперь в зеркале нет лица
Которое ты целовал.

Как тебе там живется, двуличная с**а?
Все давишь совесть и гонишь печаль?
Твоя новая-бывшая подруга,
Мне её правда искренне жаль.

Она громко кричит, что снова прощает
А ты безусловно этому рад,
Ведь всегда и во всем себя оправдаешь...
Как ты с этим живешь, лицемерный гад?

Я надеюсь однажды весенним утром
Ты сам захлебнешься в собственной лжи,
Когда все иллюзии рухнут как будто,
Где все твое счастье? Давай, покажи!

Расскажи еще парочку лживых историй
Как сильно любил, и ошибся впервой.
Я буду смотреть и смеяться до крови,
Как ты заменяешь седьмую восьмой.

Ты на веки в плену у нелепого круга,
Где твоя любовь заурядная шваль.
Твоя новая-бывшая подруга...
Мне её правда искренне жаль.

Ты там нашими фразами играешь, я вижу,
Все ждешь какой-то ответной реакции.
Забудь, я тебя даже не ненавижу.
Мой "п***й" тебе бесплатно. По акции.

Посмотри мне в глаза - это все хрупкая ложь,
Пара слоев из страха и самообмана.
Только в душу мою бесполезно не лезь ты, не трожь,
Слишком уж много там бесполезного хлама.

Знаешь сегодня всем хуже намного, чем мне,
Знаешь, кому-то сказать слово "больно" - напрасно,
Мое одиночество есть простое понятие "вне",
Вне привычного круга потребностей женского счастья.

На лице желтый смайлик, в голове сплошной алгоритм
Заученных действий, и даже привычных реакций.
Мне не то чтоб не жаль вас, не то чтоб за вас не болит,
Просто мне иногда не хватает сочувственных акций.

Мне бы может побольше слушать и меньше кричать,
Но боюсь замолчав не расслышать биения сердца.
Мне бы может пора со спокойствием жизнь повенчать
И научиться одним одеялом согреться...

Но не получается.

Может в другой стороне,
Мне стоит спасенья искать от такого ненастья.
Но мое одиночество - простое понятие "вне",
Вне привычного круга потребностей женского счастья.

Это когда перестаешь верить людям
Зная, что все причиняют боль.
И звездам плевать как последним Иудам
На не дождавшуюся Ассоль.

Не сидеть, не мечтать в опустевшей постели,
Что у кого-то кончается не так как у нас.
Искренняя любовь всегда готова к потерям,
Пусть даже не в первый раз.

Говорят разочаровываются в жизни только подростки,
Взрослые же разочаровываются в любви,
У стихов упрощаются заголовки,
С каждым годом все проще, реви не реви.

И как бы не было больно, и как бы ты не был растерян,
Подсознательно знаешь что и к этому был готов.
Искренняя любовь всегда готова к потерям,
Без лишних слов.

Гори! Смотрю во все глаза,
Моя любовь, мой злейший враг!
Ты сам когда-то мне сказал:
"До ненависти только шаг".

Гори! За все мои обиды,
За боль все днем и боль во сне,
За слезы горькие над книгой,
Сгори дотла! На счастье мне.

Гори! С тобою сгорю и я,
Моя любовь, мой злейший враг!
Любовь как ненависть близка...
Ты первый сделал этот шаг!

Запах бензина. И снова луна.
На остановке пусто.
Где-то, возможно, бродит весна
И сеет ненужные чувства.

Где-то сжигают или горят,
Кто-то спасется бегством.
В небе качается лунный маяк:
Там бродит мое совершенство.

Пленяет не тот, кто не ведает зла,
Не ходил по дороге опасной,
Но если такого судьба занесла
Научишься быть прекрасной.

И когда все уйдет, то останется мрак.
В нем вера - последнее средство,
Что там где качается лунный маяк
Бродит мое совершенство.

Штурмовали дворец, умелые руки,
Ломая, шутя, незыблемость стен.
Стены стонали в неведомой муке -
Сомнительна радость таких перемен.

Рушились принципы – гнила основа,
Вера в себя и красоты дворца,
И наступая все снова и снова
Враг оказался уже у крыльца.

«Здесь он, у ног! Сплошные руины.
Как же ты жалок! К чему нам тебя?
Этот дворец гаже хижины хилой!
Что ты? С тобой это сделал не я!»

С усмешкой презренья враг скрылся во мраке,
Оставив обломков дымящийся слой.
Когда он воскреснет, то станет не замком
А жалкой хибаркой с основой гнилой.
 

Солнце в небе поднимаясь
Льет на землю бледный свет:
Над церковными крестами
Поднимается рассвет.

Гордо, мощно, величаво,
Над землей встает Она,
Исцелившая все раны,
Что нанес ей сатана.

Не дрожала от удара,
От меча и от ядра,
Под ударом крепкой стали
И от общего греха.

Церковь - мать Святой России,
Церковь - грозная броня,
Церковь - щит любви и жизни
За которым вся страна.

Словно солнце величаво
Озаряет белый свет...
Над церковными крестами
Поднимается рассвет.

Пусть сладкой будет неизмерность чувства,
Не сжатая вмешательством извне.
За все что было я благодарю вас.
За все что не было - вдвойне.